 | Стишок и компания |  |
| |
Сказка о любви
Пока стремятся к счастью люди,
Пока сердца, не могут не любить,
Всегда в их жизни смысл будет,
Иначе незачем и жить!
- Подкинь монетку, добрый господин,
На корку хлеба сироте без крова,
И будешь Богом ты любим,
Уважь добром Петра Святого.
Три дня не ел я и не спал
В пути и поисках съестного,
И как старик я слабый стал,
А мне всего пятнадцать скоро.
Просил несчастный паренёк
С протянутой рукой прохожих
Лишь у обочины дорог
Насущный хлеб добыть он может.
Людская только доброта
Способна жизнь его продлить
Бездомный, нищий сирота –
С таким приданным трудно жить.
Но родословная его
Господ совсем не волновала.
В ладошках снова ничего,
Лишь пыль дорог в ней оседала.
Сановник, под руку с женой
Походкой важной шедшей рядом,
Взмахнул на мальчика рукой
И наградил презренным взглядом
- Пошел ты прочь, несчастный оборванец!
Нет нынче мелочи для вас.-
И, хладнокровно, словно дьявола посланец
В протянутую руку начел он плевать.
- Ну, что ты смотришь, друг лохматый?
Остались мы голодные опять.
Пошли к монастырю обратно,
Сегодня праздник – будут нищим подавать.-
И поплелись по улице два верных бедных друга,
Мальчишка беспризорный да лохматый пёс,
У них всегда одна дорога,
Куда б их ветер жизни не занес.
Вокруг толпа радушно ликовала,
И толстые купцы несли товар.
В кругу людей цыганка танцевала,
Народ монеты ей блестящие бросал.
Вот трубы царские запели,
Раскат орудий, город оглушал,,
Салютом шапки в небо полетели,
Народ, монарха своего встречал..
За свитой рыцарей, охраной и шутов придворных,
Под крик толпы, в карете золотой,
В усыпанной бриллиантами короне
На площадь въехал Царь с Принцессой и женой.
- Смотри, дружок, какие украшенья,
Такое ты увидишь раз в году.
Сегодня у Принцессы день рожденье,
Остатки с пира нищим раздадут.
Там бал дадут в честь маленькой Принцессы,
И иноземный принц приедет погостить,
Шуты и клоуны покажут в замке пьесы,
И весь народ придет, чтоб дань ей заплатить.
Смотри, карета подъезжает,
Сейчас начнут монеты всем бросать.-
Хвостом размахивать пёс и начал лаять.
- Пошли, мой друг, сольдины собирать!
- Людмила, головою не верти!
Смотреть на всех должна ты как Царица.
Ты с матери пример своей бери,
Чтоб я – отец твой – мог тобой гордиться.
Сегодня день рожденья у тебя,
И весь народ пришел тобою любоваться.
Ну, сколько можно молвить, что нельзя
Вставать, вертеться и смеяться!
- Да не ругайся на Людмилу, Бог с тобою,
Ей ведь двенадцать стукнуло всего.-
Улыбку спрятов за седою бородою,
Промолвил Царь: «Ну, ничего,
Двенадцать – это тоже срок немалый,
Пора и жениха ей подыскать.
Сегодня Принц приедет иностранный
Сватов, возможно, будет засылать».
- А он красивый, мама?
- Да, дочурка, очень.
- А он богат?
- Богатства те не счесть.
- А сколько языков он знает?
- Восемь.
- Ни восемь, а всего лишь шесть.
И не такой уж он красивый, мама,
Ну, а богатства мне и даром не нужны,
Мне няня давиче, на днях сказала,
Что счастлив тот, кто обвенчался по любви.
- Ну, что ты, Люда, разве я могла
Дочурке пожелать худого?
И разве я похожа на врага?
К тому же нянечка стара и безталкова
Наш род имеет давний срок,
А наша кровь чиста и благородна,
И мы гордимся, нас такими создал Бог,
Разрушить род наш просто не возможно.-
Как буд-то Бог слова те услыхал,
Карета вздрогнула и вмиг остановилась,
И кучер что-то громко прокричал.
Царь обернулся: «Что случилось!?»
Перед каретой, как перед горой,
С последних сил, весь надрываясь,
Вертелся пес с лохматой головой,
Он громко лаял, будто бы ругаясь.
- Ну, что вы стали, прогоните прочь
Бездомную дворнягу!
- Отец мой! – испугалась дочь,
- Не бейте бедолагу!
Толпа восторженно смотрела
Как тявкал пес на удалого рысака,
И словно улей все вокруг гудело.
Солдаты бросились на глупого щенка.
Тут из толпы, как из тумана,
Худой, чумазый и босой,
Лицо в прыщах, на коже рана,
Парнишка вышел молодой.
- Пушок, ко мне: - Собака, повинуясь,
К ногам прильнула друга своего.
- Ну, что стоишь ты словно Демоном любуясь?
Беги быстрее, - «Взять его!»
-Беги сынок, пощады здесь не будет!
Промолвил дряхлый старичок.
Толпились и шумели люди:
- Сейчас ему преподадут урок!-
А парень, словно Ангела заметил,
Стоял в затмении и в полном забытье.
Но страха не испытывал, Бог свидетель,
Хотя и оказался он в беде.
До этих пор, он незнаком был с красотою,
Не знал он даже, что такая есть.
Всю жизнь свою мирился лишь с судьбою,
И лишь мечтал о том, чтобы поесть.
Принцесса улыбнулась бедолаге,
Но тут же отвела свой взгляд.
Со свистом хлыст рассек спину бродяге,
И лишь тогда заметил он солдат.
Еще один щелчок и меткий кучер
Худую грудь заставил покраснеть.
Кровь хлынула густой, бордовой тучей,
Не смог малыш такую боль стерпеть.
И крик, и слезы вырвались наружу,
Он бросился, куда глаза глядят.
- Поймать его и привести в конюшню,
Пошли за ним хоть тысячу солдат!-
Монарх кричал, как лев перед охотой,
На воеводу, словно на врага.
- Поймаешь - награжу, и по груди похлопал.
- Коль нет, то я казню тебя!
Я дерзости не видел с юных лет такой,
Чтоб пялились так нагло на Принцессу.
Какой-то нищий, грязный и босой,
Так долго ждать заставил царскую карету!
И как посмели вы такое допустить!?
Кому присягу вы на Библии давали!?
Всех вас велю сегодня же казнить,
Коль у меня не будет головы бродяги!
А парень, пробираясь сквозь толпу,
Лишь слышал крики да призрение народа.
И, страшный топот царских слуг,
В душе просил пощады он у Бога.
Пушистик спереди бежал и лаял на прохожих.
Как будто бы дорогу расчищал,
Но мальчик больше уж бежать не может.
Вот яма впереди,
Он силы все собрал и прыгнул.
В стальных доспехах ров такой не перейти.
От радости мальчишка громко крикнул.
За угол повернул и дальше побежал,
Еще чуть-чуть осталось до привала.
Но вдруг он споткнулся и упал,
И встать не мог, усталость не давала.
Разбил колени, локоть, бровь,
Как водопад скалистых гор
По телу растекалась кровь, из чувств
осталось только боль!
Собака бегала вокруг,
И подвывала, словно понимая,
Что безнадежен и ослаблен друг,
И на спасенье надежды очень мало.
В палатах царских начинался бал.
Давно собралось все богатое сословье,
Слуга вино в кувшины разливал,
И ровно в полночь началось застолье.
Принцесса в комнате своей
О чем-то спорила с царицей,
Заставив ждать себя гостей,
Пришедших, ей чтоб поклониться.
- Но, мама, так нельзя!
Как вы могли такое допустить?
Избить несчастное дитя,
Да разве плетью можно бить
Того, кто виноват лишь в том,
Что не под той звездой родился?
Кто видит дом и мать с отцом
Тогда, когда ему все это снится.
- Он просто маленький изгой,
Бродяга, нищий, оборванец.
И запах от него дурной,
Ну, разве можно нас с такими сравнивать?
Ну, все дочурка, хватит, гости ждут,
Отец твой будет очень не доволен.
И скоро вышлет он за нами слуг…
- Но, мама, этот мальчик очень болен!
Что с ним случилось, где он и живой ли?
Кто душу мне очистит, ведь из-за меня,
Ему вы причинили столько боли…
- Ну, что ты, что ты, бедное дитя.
Твоих терзаний, оборванец тот не стоит,
Таких созданий не приемлет светский свет,
И даже на помойке жить, он недостоин…
- Но, мама, он же тоже человек!
Открылась дверь, слуга зашел с подносом,
И передал послание царя:
- Царь задается, давиче вопросом,
Больна ли дочь, а может Госпожа?
Коль нет, то, что же здесь случилось?
И почему супруги рядом нет?
По золотым бокалом уж вино давно разлилось,
И это, мол, не царский этикет.
- Скажи царю, что мы уже готовы,
Идем, мол, следом за тобой,
Принцесса примеряет жемчуг новый,
С брильянтами, в оправе золотой.
- Я передам, мне можно удалиться?
- Ступай, ступай. Быстрее дочь.
Вот видишь, батюшка наш начал злиться,
Давно луна провозгласила ночь.
Ночь догорала небо по светлело,
Бал умирал, как умирают сны.
Уже крестьяне принялись за дело
Они последние кто видел блеск лены.
* * *
Пять лет давно уж миновало,
И снова зацвели сады.
А в царской спальне девушка рыдала.
- Не плачь, Людмила, ты и нас пойми,
Отец твой стар, и третий год как болен,
Ему сейчас трудно государством управлять,
А женихом твоим он давиче доволен,
Да и пора владенья расширять.
Но чем тебе не нравится твой милый?
Богат на славу, строен и красив,
Вы с ним бы так прекрасно жили,
А кто наш род от разоренья защитит?
Сама ведь знаешь, враг наш близко,
Война уже объявлена давно,
А воевать одним нам, много риска,
Ослабло войско папы твоего.
Народ беднеет, хлеба мало,
Неурожай был в прошлый год.
Одна надежда на тебя осталось,
Отец отказа не поймет.
- Зачем родилась я Царицей,
Зачем мне Богом власть дана?
Коль мне душой своей нельзя распорядиться,
Судьба моя, короне отдана.
Цари все могут: убивать и миловать,
Царям подвластны города,
А что не купят - возьмут силой,
Им нет отказа никогда.
Но почему судьба их так жестока?
Душе нельзя счастливой быть,
Нет изречений хуже, чем слова пророка:
«Царицам на своем веку, не суждено любить».
Они подобны канарейке в клетке,
Чьи прутья золотом горят.
Всю жизнь в тепле и не едят объедки,
Поют, но знают, что не улетят…
Ну, почему должна страдать я
За то, что вы не сберегли,
Ни власть, ни золото, ни войско,
Мне не нужны родителей грехи!
- Людмила, успокойся, Боже правый,
Не надо нас сурово так судить,
Пройдут года, и ты поймешь немало,
Что и Царицы могут полюбить.
- Я знаю, мама, что отца ты любишь.
- Нет, доченька, сейчас я не о нем,
Но твой отец мне люб, сама же видишь,
Хоть виделись мы перед свадьбой одним днем.
Я, как и ты, судьбу свою ругала,
Ведь он мне не понравился сперва.
Потом женились, и счастливой стала,
Вот видишь, такова судьба.
Но мы сейчас, не про это, про другое,
Про то, о чем мечтаешь ты.
Ведь сердце у тебя большое
И о большой мечтаешь ты любви.
Когда-то в молодости, в те славные года,
Когда цвели сады и мир казался раем,
С послом турецким нас свела судьба,
И началось такое, что не забывают.
В начале виделись мы редко,
Так по делам к нам заходил,
Но каждый раз, он очень метко
Стрелял глазами и шутил.
О! Этот взгляд, как лучик света
Мне душу с сердцем согревал,
И был он точен, словно камнеметчик,
Всегда в десятку попадал.
Однажды встретились в соду мы,
Меня он взглядом стал сжигать,
Затем прижал и прямо в губы,
С любовью начал целовать.
Его объятья сделали счастливой
Девчонку, что мечтала о любви,
В них была нежность, ласка и мужская сила,
Так и кипела страсть в его крови.
Земля и небо слились воедино,
И звезды днем горели и луна,
Весь мир казался мне таким красивым,
Ведь жизнь для этого нам всем дана.
Он рисковал своею головою,
Я честь семьи могла бы очернить,
Но в тот момент ни смерть, ни что иное,
Объятья наши, не смогли б разбить.
И с той поры встречались мы все чаще,
Но не на людях, а в глухих местах,
Где быть могли мы пленниками страсти,
Такое невозможно описать в словах.
Меня любил безумно он, и я любила,
Все хорошо тогда закончилось для нас,
Возможно, что любовь моя, его бы погубила,
Я то же, вряд ли бы спаслась.
- А что же дальше, мама, он уехал?
- В моем романе, был такой конец.
- Ну, значит не любовь была у вас, а лишь потеха.
- На мне женился просто твой отец.-
Дверь приоткрылась, и зашел Король:
- Ну, что две кумушки, к охоте вы готовы?
За кабана, сегодня будет бой,
И я сюрприз вам приготовил новый.
Рожок охотничий протяжно выл
Охота началась по-царски.
- А где сюрприз, отец, ты что забыл?
- Вон видишь, жеребец там белый, итальянский.
- А кто на нем сидит?
- Жених твой, будущий король.
Я обещал сюрприз?
Куда ты доченька, постой!-
Принцесса с силою ударила коня
И прочь помчалось, словно ветер.
- Постой же, я стараюсь для тебя!-
В ответ на это царь ответил
Ну ладно, хочешь порыдать – рыдай,
И обратился грозно к воеводе:
- Скачи за ней и глаза не спускай.
И рыцари твои, пусть глаз с нее не сводят!
Поплачет, успокоится, да по лесу пройдется,
И голову проветрить надо иногда,
Ведь замуж выходить ей все равно придется.
Другой реакции я от нее не ждал.
- Загон готов, даю сигнал.-
И поле задрожало.
Как будто ураган безумный пробежал.
Так славная охота началась.
И поскакали с криком егеря,
Борзые с лаем побежали,
Солдаты с копьями царя,
Стеной густой за ним держались.
А в это время у Принцессы,
Был час печали и тоски.
Она бродила в гуще леса,
Все время, проклиная жизнь,
И слезы капают устало,
Блестят глаза, румянец щек,
Людмила, думая, рыдала.
Как пережить ужасный «рок».
Охрана следом, осторожно,
Чуть слышно листьями шурша,
На расстоянии тысячи горошин
Следила за Принцессой не спеша.
- Ну, что вы ходите за мной.
Как волчья стая за добычей?
Как «Бес» за чертом под луной,
Побыть одной мне дайте нынче.
Я вам приказываю уйти!
- Приказ Царя для нас важнее.
- Да вы, несчастные глупцы,
Я стану скоро королевой!-
В галоп подняла скакуна,
И полетела, словно птица…
А в это время в кабана
Вонзилось лезвие-убийца.
- Калите, Царь, сейчас он наш!-
И тот свой шанс не упуская,
Тыкнул рогатиной под глаз,
Кабан пищит, собаки лают.
С азартом кучка егерей
Кололи загнанного зверя.
- Держи его! Коли быстрей!
Уйдет же, прижимай правея!
- Смотрите! Вот еще один!-
И Царь отвлекся на мгновенье.
Момент несчастный уловил
И вырвался с рогатины злодея.
Из рваной кожи, кровь фонтаном била,
И разъяренный, словно дьявол воплоти,
Он бросился туда, где пусто было.
Нырнул в густые и колючие кусты.
- Да что ж наделал ты, безмозглая собака!?-
Ругались меж собою мужики.
-Так упустить, такого хряка!
Такой трофей - и шкура, и клыки!
- Пускай бежит, сваё отвоевал он.-
С улыбкой Царь сказал охотникам своим,
Сегодня пролил крови он не мало,
Пора сразиться с кем-нибудь другим.
- Тюльпанчик, стой! Похоже, оторвались.
Теперь им не догнать меня.
Мы здесь одни, с тобою лишь остались.-
Принцесса гладила любимого коня.
- Они лишь слуги, верные рабы престола,
Они умеют лишь приказы выполнять.
Им не понять и самого простого,
И чувств моих им тоже не понять.
Они бы все хотели занять мое место,
И обладать такой же властью, как и я.
Им не понять, что жить в короне тесно,
И, что судьбу твою решают за тебя.
А я хотела б быть простой крестьянкой,
Зачем богатства мне и дорогой наряд.
В них нет души, людей таких мне жалко,
Глаза чьи, видя золота, горят.
Раздался громкий топот за кустами,
В испуге конь заржал, отпрянул резко в бок,
Уздечку руки нежные не удержали,
И девушка упала на мягкий, влажный мох.
Конь быстро удалялся меж деревьев,
Как будто он нечистых увидал,
Принцесса, голову поднявши, посмотрела,
Жестокий страх ей тело все сковал.
От ужаса ни крикнуть, ни бежать,
И даже вздрогнуть не могла Людмила.
Так и осталась на земле лежать,
И кровь, и сердце, все на миг застыло.
Из-за кустов, как «Демон» из могилы,
В кровавой шерсти выбежал кабан.
С жестокой яростью и со смертельной силой,
Он прямо на Людмилу побежал.
Еще бы миг, клыки бы в горло впились,
И уничтожили б земную красоту.
Но ангелы все видели и заступились,
И Бог услышал Людину мольбу.
Пушистый пес, не ведома откуда,
Встал на пути у лютого врага,
А зверь бежал, пищал и хрюкал,
Собака лаяла, кусая кабана.
Но силы были явно не равны,
Кабан мощнее и в размерах больше,
К тому ж израненный, был он слугой Сатаны,
Собака, все-таки, взбеситься так не может.
И вот к финалу приближался бой,
Собака лаяла, в крови вся истекая,
- Держись Пушок! Держись родной!-
С мечем в руках кричал парнишка, подбегая.
Клыки безжалостно сомкнув
На шее, придушив собаку,
И резко головой своей мотнув,
Кабан, швырнув ее, окончил драку.
Но убегать совсем он не хотел,
Лишь ненависть в крови его кипела,
Ногою землю взрыв, он захрипел,
И бросился на встречу парня смело.
Широкий меч, и острые клыки,
Отвага и душа, лишенная покоя,
Схлестнулись вместе, чтобы на куски
Друг друга разорвать на поле боя.
Жестокий мир, жестокая судьба,
Пути Господни неисповедимы,
Король рогатиной проткнул не кабана,
Принцессу папочка, чуть не убил, любимый.
За жизнь ее, за душу и за счастье,
Кровь проливали те, кто не должны,
Кто пострадал когда-то от жестокой власти,
Царя бездушного и всей его семьи.
На поле боя схватка продолжалась,
Сверкало лезвие и кровь текла ручьем,
Но сила «дьявола», все время уменьшалась,
И он упал, исколотый мечем.
- Лежи, Пушистик, знаю очень больно,
Сейчас я отнесу тебя домой,
Чего ты глазом смотришь на меня довольным?
Я сам остался чудом здесь живой.
Теперь я понял, почему ты побежал,
Да так, что я не мог тебя догнать,
Ты просто неприятности искал.
Но вот зачем меня, втянул ты в них опять?
Какого лешего полез на кабана ты?
Что он плохого сделать мог тебе?
- Мне жизнь спасал, ваш друг лохматый,
С испугу парень вздрогнув, обомлел.
В пылу сраженья, он не видел,
Кроме врага с собакой, ничего,
И по тому животное несчастное обидел,
Что заступался он за друга своего.
Парнишка медленно привстал и повернулся,
И по лицу рукой провел, стирая кровь,
- Я думал, что давно уже проснулся,
А это просто сон с тобою вновь.
- Не слышу я, по громче говорите.-
Сказала девушка и попыталась встать.
- Ну, может вы мне руку подадите?-
Но парень продолжал стоять.
Такое с юношей лишь раз случалось,
Когда не в состоянии был двинуть и рукой,
В его душе, опять все поменялось,
И не владел теперь он сам собой.
Убив врага, себе пронзил он сердце,
Но не мечем кровавым, а стрелой,
И встал перед глазами эпизод из детства,
И вспомнил он, где видел взгляд такой.
Но тот цветок, лишь в семе зарождался,
Тогда еще он только прорастал.
Теперь же всей красою распускался,
И красотой своею убивал.
В лучах зари роса блестела,
А на травинке каждой капелька-брильянт.
И в этой роскоши мечта его сидела,
Как в золотой карете много лет назад.
Коса, сплетенная из солнечных лучей.
Глаза с сиянием волны перед зарею,
И алых губ, каких не встретишь у людей…
Увидел парень сон перед собою.
- Спаситель мой, ну, сделайте усилье,
Ну, помогите бедной даме встать.
Мою смертельную угрозу вы убили,
А, на меня, вам, что ли наплевать?
Собака гавкнула, чтоб друг его очнулся,
И лапой спрятав голову, стыдясь,-
Хозяин, мол, совсем свихнулся,
Придется, дамочка, самой вставать.
- Синьора, извините! – подбегал парнишка,-
Мне так неловко, вот моя рука.
Я плохо поступил…
- Не слишком,
Каких-то два часа я прождала.
- Нет, нет! Я знаю, мне прощенья нет,
Я очень плохо обошелся с вами.
- Не надо мучиться, и проклинать весь свет,
Не хуже, чем с тем зверем, что рубали.
Не обижайтесь, я могу понять,
И шутки в голову мои вы не берите,
Как имя рыцаря хотелось бы мне знать?
- Зовите просто вы меня Спаситель.-
Людмила улыбнулась,-«Очень мило»
Сама же думала, как лучше исхитрится,
Ведь если он узнает, что Людмила
И есть принцесса, ну а в будущем царица,
То правду никогда он ей не скажет,
И будет всю дорогу говорить,
Что Царь наш лучше всех, всегда на страже,
В войне он с легкостью всех может победить.
Ко мне он пальцем прикоснуться забоится,
И словно евнух будет он себя вести.
Тогда уж точно не дано ему влюбиться,
Ведь знают все, что свадьба впереди.
Король жесток, и всем это известно,
Не в силах люди спорить с ним,
Ведь умирать то никому не интересно,
Он всех врагов давно уже казнил.»
- Меня зовут Людмила, как Принцессу.
- А я то думал, вы и есть она.
- Какая шутка, очень интересно.
Как может быть Принцесса здесь одна.
- Ну, да, конечно, я и не подумал.
- И бросьте впредь со мною так пошутить?
« Какую глупость я себе придумал,
А может память стала подводить?
Как хорошо, что это не Принцесса,
Принцессу с нею даже не сравнить.
И значит, правильно мне подсказало сердце,
Что даже я могу счастливым быть».
«Теперь, когда стоишь ты очень близко,
Я вижу всю твою красу на сквозь».
Сказать такое очень много риска,
Она меня, наверное, не поймет.
- Скажите, Люда, как вы оказались
В таком глухом лесу, совсем одна?
И не уже ли ничего вы не боялись?
А ваше платье из добротного сукна?
В таких с утро пешком ни кто не ходит,
Оно росу с травы всю соберет.
Ведь в них верхом кататься нынче в моде,
И то катается лишь знатный род.
- Спаситель мой, ты вроде бы забылся,
Вместо того чтобы вопросы задавать,
Ты б псу помог, и сам бы подлечился,
Ну, сколько можно кровью истекать?
- Я здесь бессилен, тряпки даже нету,
И кровь сейчас остановить я не смогу.
- Домой я все равно вернусь к обеду,
И, если хочешь, то тебе я помогу.
- Скажи, Людмила, платье дорогое?...-
И лишь прошло не полных пять минут,
Как весь Пушистик был укатан с головою,
«Меня родители, уж точно не поймут».
Принцесса протирала раны,
Куском из царского сукна.
И по не многу понимала,
Что безнадежно влюблена.
А вот в кого сама не знала.
Откуда он и где живет,
Ну, а душа, такой вопрос не задавала,
И сердцу было тоже все равно.
- Ну, что охотники, наверное, устали!
Таких загонов не было давно.
Распорядитесь, на столы чтоб накрывали,
И принести мне испанское вино.-
На небольшой поляне, слуги суетились,
Готовили обед, меха несли с вином,
На землю ткани дорогие растелились,
А царский доктор занялся Царем.
Из леса выехал с охраной воевода.
«Но вроде бы Людмилы рядом нет».
Подумал Царь, - «И возмущение народа,
Есть основания для плохих примет».
- Ты, почему один, и где Принцесса?
Молчать не смей, я требую ответ!
- Великий Царь, мы обыскали четверть леса,
И не нашли Людмилин даже след.
Она хотела, чтобы мы исчезли с виду,
Чтобы с печалью ей побыть наедине,
На нас держала сильную обиду,
И, словно молния, умчалась на коне.
Мои солдаты бросились в погоню,
Но их лошадки уж не так резвы.
Да и в лесу не дашь им полну волю,
И у развилки потеряли мы следы.-
Царь покраснел, как раскаленное железо,
И чашу с гневом выпил он до дна:
- На этом поле есть одна береза,
На ней болтаться будет ваша голова!
Царь не привык выбрасывать слов на ветер,
Над воеводой смиловаться не мог.
И вскоре он несчастного повесил,
Как обещал, да и другим урок.
Все егеря, придворные и царская прислуга,
Помчались в лес, чтобы Принцессу разыскать.
Не чувствовал Царь и тяжкого недуга,
Что стол к рукам его здоровье прибирать.
- Сюда, мой господин, сюда быстрее!-
Кричал солдат, удерживая коня.
Достал свой меч и указал на зверя,
Что в луже крови, бесчувственный лежал.
- Смотрите Царь, вот рана возле глаза,
И след в боку рогатины моей.
Но не от нашего погиб он сглаза,
Не от ударов наших егерей.
Здесь поработал меч широкий.
Но кто способен с ним пойти,
И стать у зверя бешеного на дороге!
Так можно только смерть свою найти.
Видать, безумен и силен был воин,
Коль душу к дьяволу отправил кабана.
Я б не хотел сразиться с ним на поле боя,
Смотрите! Ткань из царского сукна!
- О, Боже мой! Оно от платья Люды!
Что здесь случилось, Кто мне объяснит?!-
Стонала мать и прикрывала губы,
Смотря на тряпку, что в крови лежит.
- Загадка здесь лежит, и я ее раскрою!
Все слушайте внимательно меня!
Я награжу медалью золотою
И своего в подарок дам коня!
Кто сможет первым отыскать Принцессу,
И привезти ее ко мне живой!-
Сказал Король, и плохо стало сердцу.
- Я не уеду без нее домой.
А в это время Люда и Спаситель
В гнилой избушке перевязывали пса.
Который был доволен тем, что видел
Как у хозяина блестят глаза.
Рука Людмилы, перевязывая рану,
К руке Спасителя прильнула не спеша,
И все, казалось ей идет как по роману,
Ведь никогда такого не испытывала душа.
Как хорошо, и очень даже странно
Сидеть в избушке старой и кассой,
И прикоснуться, будто бы случайно
К душе своей, своей рукой.
И видеть образ, не святой, не грешный,
Испытывать пламя вечного огня,
Который растопил комочек снежный,
И гладит тело, нежно и любя.
Здесь нету слуг, лакеев и придворных,
И далеко мирская суета,
Душа в полете, словно ветер вольный,
Здесь девушка влюбилась на века.
Спаситель ощущал, как бьется сердце,
На кисть Людмилину ладошки положил
И осознал, что никуда уже не деться
Стрелой своей Амур его пробил.
Безмолвно оба поняли друг друга,
Что все вокруг лишь создано для них,
И звезды яркие и этот дом из дуба,
И все живое им принадлежит.
Спаситель встал, Принцесса тоже встала.
Он сделал шаг, и нежно прошептал:
- Ты где была, в каких краях скиталась?
Любовь мая, тебя всю жизнь я ждал!
- Не говори слова такие про меня,
А лучше обними покрепче.
В таких грехах я в праве обвинить тебя,
Но нам от этого не станет легче.
- Я раб твой!
- Я твоя рабыня!
- Не отпускай меня!
- Не отпущу!
- Твоею тенью стану я отныне,
Ты полетишь, и я с тобою улечу.-
Крепки объятья, как и поцелуи,
И в нежности обоих нет конца.
Лишь ангелы на небе усмехнулись,
Хоть и не видно было их лица.
Над домом звезды огоньками загорелись,
И для влюбленных день сменила ночь,
И соловьи им песенки запели,
Чтоб навсегда прогнать разлуку прочь.
Пыланье страсти их заставили забыться,
И улететь куда-то в облака,
В свободных пташек, чтобы превратиться,
Застыть в полете вечном на века!
- Я не смогу отсюда удалиться,
И сил не хватит мне, чтобы уйти.-
Принцессы сердце стало громко биться:
- Убей меня, коль хочешь иль спаси.
Мне без тебя, как ангелу без крыльев,
Не суждено на этом свете жить.
Разлуку долгую я выдержать не в силах,
Как и не в силах без тебя счастливой быть.
- Я душу Дьяволу продам, коль надо,
И за тебя всегда готов я умереть,
А после смерти возвращусь из ада,
Чтоб всех врагов твоих с земли стереть.
Но почему твой голос так тревожен?
Какая может нам грозить беда?
- Любовь моя, союз наш невозможен,
Не суждено с тобою быть мне никогда.-
И в этот миг, когда слеза Принцессы пала
На парня мускулистое плечо,
Открылась дверь, и солнце освещало
Царя в короне со стольным мечом.
О чем подумал он, увидев дочь в слезах,
Да кто обидеть то ее себе позволил?
Какую ненависть испытывал монарх,
К тому, кто честь владыки опозорил!
Какой-то оборванец прокаженный
К груди своей Принцессу прижимал.
И Царь воскликнул, словно Бес взбешенный…
Один Спаситель ничего не понимал.
Охрана царская с оружием ворвалась.
- Беги быстрей! Они тебя убьют!-
За жизнь Спасителя Принцесса испугалась,
И плоть под лезвие подставила сваю.
- Отец! Скажи, чтоб варвары остановились!
А если нет, убейте и меня.-
И лишь тогда солдаты спохватились,
Застыли в ожиданий Царя.
- Так значит, ты и есть Принцесса?
И все, что сказано тобою – ложь?
Со мной была ты ради интереса,
Придя сюда, ты знала, что уйдешь?
- В своих словах, я выражала душу,
А, что другою представлялось, извини.
Я просто сбросила ненужную нам ношу.
Чтоб не Принцессу ты, а женщину любил.-
Но Царь не слушал эти изреченья,
И никогда не разбирался в мелочах.
Он принимал всегда суровые решенья,
Решенья эти заключались в палачах.
Сейчас все было очень даже ясно,
Людмилу с незнакомцем увидал,
Он знал, что связь их может быть опасна,
Таких людей, всегда он убивал.
На этот раз, не сделав исключенье,
Рукою хладнокровною махнул.
И слуги дьявола, набросились мгновенно,
На парня, что стоял в углу.
Спаситель меч схватил, чтоб защищаться,
И звон метала в комнату проник.
Ни так уж просто было с ним сражаться,
Лишь бой начался, он убил троих.
Затем, еще бойца отправил в преисподнюю,
Смертельно ранил одного,
В бою, на поле, положил бы сотню,
Там, не смогли бы, окружить его.
Принцесса, плача, из объятий вырывалась,
Ее державшего солдата у двери.
И над судьбой своею горем убиваясь,
В мольбе ее был слышен только крик,
Шакалы, обложив со всех сторон
На жертву бросились толпою,
И все услышали смертельный стон.
Спаситель, истекавший кровью,
Лежал в углу, как раненый зверек,
И судороги предсмертные испытывал.
- Он ранен не смертельно, но умрет.-
Промолвил доктор, как Спасителя исследовал:
- Помрет он через час, коль не помочь.
- Пусть подыхает, как бездомная собака!
- Отец, спаси его, - взмолилась дочь:
- И я не откажусь от брака!
Ну, поступи хоть раз ты благородно,
Пред Богом замоли свои грехи.
Да, неужели бессердечность нынче модна?
Нельзя несчастному помочь, подав руки.
Ты – Царь, и должен стать примером,
Ведь ты ведешь народ свой за собой!
Каким хорошим ты гордится, сможешь делом,
Коль будешь убивать людей своей рукой!
Я на колени пред тобою стану,
И все молитвы посвящу тебе.
Коль раненому ты излечишь рану,
И на лечение положишь в лазарет.-
Принцессы слезы, как безумный водопад,
С прекрасных глаз катились все быстрее,
Которые безумием горят,
Краснея от несчастья все сильнее.
К ногам отца жестокого припала,
И платье царское сжимая к кулаки,
Как зверь безумный простонала.
В слезах тонули дорогие сапоги.
Зверье лесное, все вдруг замолчало,
Петь песни перестали соловьи.
Но даже этого монарху было мало,
И слезы дочери ему не помогли.
Царь развернулся, громко крикнув,
Чтоб вся прислуга следовала за ним.
Лишь плащ он с плеч широких скинул,
Сказал: «Накройте парня им».
И дал минуту, Люде на прощанье,
При этом дочь свою перекрестил.
-Иди, скажи бродяге до свиданье,
И помолись, чтоб Бог его простил.
Принцесса медленно, как будто бы со страхом,
Приблизилась к лежавшему в крови.
И опустилась на колени рядом,
Еще сильнее слезы потекли.
Рукою нежною дотронулась до шеи,
И попыталась голову несчастного поднять,
При этом крикнула: «Как Ангелы посмели
Любовь мне подарить, затем забрать!?
Ты слышишь Бог! Тебя я проклинаю!
На свете нету справедливости твоей!
Назад я все молитвы забираю,
И в церкви не поставлю я свечей.
Коль ты спасти не можешь даже душу,
И от несчастья оградить людей.
Вручаешь лишь мучения как ношу.
А если не права я, то меня убей.
Спаситель мой, скажи мне на прощанье,
Чего желаешь, я исполню все.
Скажи последнее свое ты мне желанье,
А я клянусь, что выполню его.
Тебя люблю я больше всех на свете,
Душа мая, тебе принадлежит.
И даже через тысячу столетий
Я не смогу так сильно полюбить.
- Принцесса, коли хочешь мне помочь,
И участь, чуть облегчить перед смертью,
То забери Пушистика отсюда прочь,
Мне сразу легче станет сердцу.
Люби его, как я тебя любил,
Но дай ему другое имя.
Ты в честь любви богини назови,
Чтоб помнила, как ты меня любила.
И в этот миг глаза спасителя закрылись,
Он больше не промолвил ничего,
На землю руки плавно опустились,
Взлетела в небеса душа его.
* * *
И много изменений было в нем.
Война жестокая, над царством прогремела,
Пол королевства было выжжено огнем.
Давно и Люда стала королевой,
Сынок уж вырос у неё большой,
Но до сих пор, Пушистиком играла,
Хоть стал годами стар он и больной.
Людмила часта на охоту выходила,
Но не охотиться, а просто побродить.
Она безумна этот лес любила,
Лишь здесь могла она одна побыть.
Зайти в избушку, старую, хромую,
Поплакать молча, вспомнить о любви,
Ведь никогда не встретить ей такую,
Такую не воротишь, хоть всю жизнь зови.
А время проходило незаметно,
И боль утраты умирал с каждым днем,
Избушка вся сгорела прошлым летом,
Исчезли все воспоминания с огнём.
И плакать Королева стала реже,
Забыв, что есть бессонница и грусть,
К груди Царя все чаще прижималась нежно,
И не хотела больше ничего вернуть.
Сынок отпраздновал десятый день рожденья,
Но силы были в нем не по годам.
С одной стрелы он убивал оленя,
И, не боясь, ходил, на кабана.
В кого он уродился не известно,
Ведь мало чем похож был на отца,
Что любит Царь, ему не интересно,
И в царском деле ничего не понимал.
Его душе все время было тесно,
Манили мальчика просторные поля,
И эта тяга всем давно известна,
Один Король глазам не доверял.
Он говорил, что все пройдет с годами,
Мол, это детство, только и всего,
Сын подрастет, и вы поймете сами,
Когда Царем увидите его.
И вот однажды, теплым летним утром,
Когда поля блестят еще росой,
И сквозь туман все видно очень мутно,
Над лесом пролетел протяжный вой.
То прогремел охотничий рожок,
Собачий лай раздался громким эхом,
И, как реки безудержный поток,
По лесу Царь с охотниками ехал.
С ним радом ехала его жена,
Любуясь на единственного сына.
Была в то утро счастлива она,
Ведь все плохое, уж давно забыла.
Кто разберется в жизненном пути,
И чувствах человеческих и мыслях,
И даже тот, кто все сумел пройти,
Он никогда всю суть людскую не осмыслит.
Что нужно человеку чтобы жить?
Вода и воздух, что-нибудь съестное,
А вот душе, чтобы счастливой быть?
Необходимо ведь совсем иное.
И вся беда людская заключается лишь в том,
Что все мы разные, хоть и похожи внешне,
Мы на земле одной всю жизнь живем,
Но счастлив каждый на своей планете.
Нельзя о людях рассуждать, как о едином,
И формулу души нельзя создать.
Ничто не может вечно быть любимым,
Ведь только вечность не способна умирать.
Все остальное, лишь рождается и гибнет,
Ни кто не может это изменить,
Один лишь Бог, за всем следит, все видит,
И одному ему дано о нас судить.
Душа рождается у каждого свая,
А вместе с ней и чувства все людские,
Она страдать не может не любя,
Но и забыть любовь не могут, кто любили...
Из егерей, смертельная стена,
В дремучий лес трусцою уходила,
Царь, как обычно, шел на кабана,
Без дела по лесу бродила лишь Людмила.
Прошлась по тропкам, где всегда гуляла,
Цветов душистых, собрала букет,
Но что-то у нее в душе стонало,
Искало сердце на вопрос ответ.
И чувство страха вдруг ее сразило,
Ей захотелось быстро побежать,
Кокая-то неведомая раньше сила
Куда-то в неизвестность стала звать.
Людмила шпорами ударила коня,
Душа ее в огне горела:
- В какую неизвестность ты завеешь меня?
Ответь же тот, кто это сделал!
Кто вспомнить о былом меня заставил,
И рану старую разворотил опять,
Которую лечила я годами,
И стала потихоньку забывать.
А конь летел стрелой смертельной,
Никто не смог его б остановить,
Леса с полями пронеслись мгновенно,
Тогда лишь смог свой пыл он усмирить.
И оказалась Люда у обрыва,
У пропасти, которой нет конца:
« Так, значит, это смерть меня манила?
Неведомая сила без лица,
Которая любовь мою забрала,
И счастье отобрала на века.
Ту, что когда-то я искала,
Чтоб молодые подарить года.
Но это все прошло, ты опоздала!
Хоть нет любви, которая была.
Не для того ребенка я рожала,
Чтоб он остался круглый сирота».
Людмила думала, но все же подходила.
Она хотела бездну увидать.
« О Боже, как же тут красиво,
Наверно легко тут умирать».
Еще мгновенье, а может даже меньше
И завладели б ею небеса,
И в мир иной, святой и вечный,
Ушла б, обманутая Бесом, навсегда.
Но кто-то в крепко в платье ей вцепился,
Не дал упасть и оттолкнул назад.
На сердце страх сейчас лишь появился,
И ужасом зажглись ее глаза.
- Ты что подумала, что ты Жар-птица
И можешь, как она летать?
А может просто глупая девица,
Решила душу Дьяволу продать?
Как вы могли, решится на такое,
И совершить такой ужасный грех?
Бороться с жизнью – дело не простое,
А смерти хватит нам на всех.-
Людмила в ужасе лежала,
И не пыталась даже встать.
Слова Спасителя не понимала,
Сейчас ей трудно что-либо понять.
Исчезнул голос, растворился в тишине,
Молчали оба, будто бы прозрели,
Ведь происходит это не во сне,
А все случилось здесь, на самом деле.
Обрыв и смерть, борьба за жизнь, спасенье,
Воспрянули воспоминания из тьмы,
И этот облик, будто бы виденье,
Сомненья прочь Людмилы унесли.
В ее глазах стояли боль и радость,
И грусть, и счастье, все было в одном,
Любовь и наслажденье, сладость,
Все то, что не горит огнем.
Больное сердце обливалось кровью,
Душа стонала и не верила глазам,
И все сознание покрылось жуткой болью,
А страх отчаянья ей душу всю сковал.
- Ответь, Спаситель, перед кем стоишь ты?
И образ, чей я вижу пред собой?
Мне кажется, что это лишь мечты,
Мечты, что были связаны с тобой.
Нет, это бред, такого быть не может,
В тот день я Бога прокляла.-
Холодный пот струей потек по коже,
А по щеке слезинка потекла.
- Я тот, кого любовь убила,
Что десять лет прожил в аду,
Кого любила ты, потом забыла,
Хотя тебя я в этом не виню.
В тот день меня спасли цыгане,
Которые в избушку забрели.
Затем в свой табор жить меня забрали,
В дорогу вечную с собою увезли.
Но прожил я не долго с ними,
Вообще тогда мне не хотелось жить,
Уж лучше бы меня в тот день убили,
Чем с камнем в сердце по земле бродить.
Я смерть искал в безумных войнах,
По краю лезвия всегда ходил,
В кровавых и жестоких бойнях,
Один из тысячи живым я выходил.
Так годы проходили незаметно,
А смерть все убегала от меня,
В деньгах я не нуждался, хоть и жил не бедно,
Прошел я все, лишь позабыть не смог тебя.
- Молчи, молчи, - рыдала королева:
- Не говори слова мне о любви,
Мне тоже жить когда-то не хотелось,
Но десять лет прошло пойми.
Тебя все время не было со мною,
И я вообще не знала, что ты жив.
Прошли года, и стала я другою,
Теперь я счастлива, но все же уходи.
Не надо! – громко крикнула Людмила,
На шею бросилась Спасителя в слезах.
- Поверь, родной мой, я тебя любила,
Но уберечь любовь ту не смогла.
Прости меня за боль и за страданья,
За то, что причинила их тебе,
Ведь я любить тебя, теперь не в состоянии,
Хоть и признаться это трудно мне.-
Душа и сердце вспомнили былое,
Как будто время повернуло вспять.
- Не суждено нам Богом быть с тобою,
Ну, а другого счастья мне не отыскать.
Теперь ты замужем и у тебя ребенок,
Да, в прочем, и ни в этом вся беда.
Ты – волк, а я всего ягненок,
Не сможем вместе быть мы никогда.
Но я хочу, чтоб знала ты навеки,
Я – раб твой до последних дней.
- Душа твоя живет в родном мне человеке,
Мой сын, он твой и плод любви твоей.-
Сильнее слезы потекли из глаз,
Спаситель крепко обнял королеву:
- Исчезну навсегда я ради вас.
За сотни миль от сюда я уеду.
Спасибо, Господи, что сына подарил.
Хоть жизнь мою не смог наладить.
Зато я счастлив, как когда-то был,
Ну, а с судьбою мне под силу сладить.
Любовь моя, не проклиная, прогони,
Ведь сам я, не смогу уйти отсюда.
- Молчи, молчи и крепче обними.
- О Боже, как люблю тебя я, Люда!
Я мог бы так стоять веками
В объятьях крепких у тебя,
И умывался бы слезами,
Как из прозрачного ручья.
- Любовь моя, тебя я не люблю,
Я предала твои святые чувства.
Ну, что же я такое говорю,
И радость заменяю старой грустью.
Я позабыть тебя хотела на века.
- И я пытался, но любил все крепче.
Хоть и прошли не малые года,
Но мне от этого не стало легче.-
Смешались слезы у обоих на щеках,
Растаял голос крепким поцелуем.
Любовь неописуема в словах,
И на холсте её не нарисуешь.
Она всегда в душе живет,
А прячется в любимом сердце,
И никогда от туда не уйдет,
Лишь наглухо закрыть, способна дверцы.
Любовь из сердца выйти уж не может,
А умереть, способна лишь с людьми.
Ну, а кого такая мысль тревожит,
То чувствами обмануты они.
Любовь как золото, бывает и фальшива,
Не всем дано подделку разглядеть.
Со временем, кто был когда-то милым,
Свободной птицей может улететь.
Ну, а бывает сильною любовь и настоящей,
Такую невозможно позабыть.
И сколько б не прошла она препятствий,
Всегда в сердцах влюбленных будет жить…
- Какая дерзость, это просто невозможно!
Да как посмел он, мать мою обнять!-
К обрыву парень ехал осторожно,
И зорким оком начал наблюдать.
Он видел все, но только их не слышал,
Умом влюбленных тоже не понять.
«Как хорошо, что их отец не видел,
Он приговор не стал бы отменять.
Казнил обоих, сразу же, на месте,
Такое не прощают Короли.
Корону царскую изменой обесчестить,
Позор для нашей всей земли.
Меня бы слушать, тоже он не стал,
Хоть мать свою безумно я люблю,
Да, что бы в оправданье я сказал?
Простите, люди, мамочку мою?
Отец подъедет тоже очень скоро,
Нельзя мне медлить, надо жизнь спасать».
Копье он вскинул, и коня погнала шпора.
«Пора, мой, незнакомец, умирать!»
А лошадь мчалось, словно ветер в поле,
В Спасителя смотрело остриё.
Но смерть способна породить лишь горе,
В какую сторону мы б не направили её.
« Я попаду, и сброшу гада в пропасть,
Никто об этом не узнает, никогда».
Коня по шее нервно начал хлопать,
Осознавая, что грядет беда.
Людмила замерла, как сына увидала,
Не знала, что ей делать, как ей быть.
В поступке Принца ничего не понимала,
Зачем коню его такая прыть.
Зачем копье лежит как наготове
К жестокой схватке, будто бы к бою.
Где он врага узрел на этом поле,
Не может ведь сразить он мать свою.
«Кого тогда? О, Боже, мой, любимый!
Отца родного хочет он убить!»
В близи раздался топот сильный,
Людмила, «Нет» успела обронить.
Любимого толкнула, что есть силы,
Он обернулся и увидел паренька,
Что чуть выглядывал из лошадиной гривы.
А смерть Спасителя была совсем близка.
В боях все время он встречался с нею,
И знал, что нужно делать, чтобы жить.
Копье ударом резким он направил в землю,
Но лошадь не успел остановить.
И мальчик под воздействием удара,
И торможенья резкого копья,
Упал с коня, но места было мало,
За мать он зацепился, не хотя.
И вместе с нею покатился он по склону,
Туда, где обрывается земля,
В ту бездну, где леса все тонут,
И реки, и озера, и поля.
Откуда вид Божественно прекрасный,
И к Богу очень близок человек,
А путь к земле, жестокий и опасный,
Назад пути оттуда нет.
Зависли в воздухе два тела на мгновенье,
Тяжелым камнем полетели в пустоту.
В полете этом нету им спасенья,
Здесь пропасть, сотни метров в высоту.
Об край обрыва грудь разбил Спаситель,
Но за руки схватить обоих он успел,
Так и весели жизни их на нити,
Чей фитилек давно уже горел.
Лишь птицы наблюдали свысока,
За окончанием семейной драмы.
Как расцарапанная в кровь рука,
Держала мальчика, другая, руку мамы.
Все трое в ужасе застыли,
Поняв, что гибель возле них.
И силы на исходе были.
- Я не смогу спасти двоих!
Прости, любимая моя,
И ты сынок, меня прости,
Вас всех спасти не в силах я,
Кого-то должен отпустить.-
Хоть весь в испуге мальчик был,
И страшную испытывал боль,
Отца слова он уловил:
- Не правда, мой отец – Король!
- Отец твой настоящий, только он,
В тебе его и мужество, и сила,
- Когда успел он стать моим отцом?!
- Тогда когда его я полюбила.
Прости меня, что я тебе лгала,
Мне не хотелось, чтоб ты знал об этом.
Когда-то нас свела судьба,
Давным-давно, таким же теплым летом…
Сейчас не время правду узнавать,
Ты должен жить, я так решила!-
Не мог Спаситель больше их держать,
В руках его ослабла сила.
«Кого спасти, кого оставить?
Кого на божий суд оставить?
Где справедливый взять ответ?»
Но, поняв, что такого нет
Сказал,- Я вас люблю обоих,
И никого не в праве отпустить.-
Замолк Спаситель на последнем слове,
Как выбор сделать, чтобы дальше жить.
Как выбрать между матерью и сыном,
И как в глаза душе своей смотреть?
Ведь, для Людмилы был когда-то милым,
Но сына, не простит она мне, смерть
- Я жизнь свою бы, с радостью отдал,
Чтоб жили вы на этом свете.-
Спаситель со слезами простонал,
И боль отчаянья, пронзило сердце.
- Не убивайся так, любимый мой,
Я руку отпущу сама.
Пускай наш сын останется с тобой.
С ним будет и душа моя жива.
Мне счастье в этой жизни не дано,
Коль не смогу я видеть вас обоих.
И даже если жить останусь, все равно,
Моя душа не будет знать покоя.
Но на прощанье мне скажи,
Как мать с отцом тебя назвали.
Чтоб знать в моей душе кто жил.
И у меня кого навеки отобрали.
- Людмила, я люблю тебя!
И умоляю, рук не отпускай.
А все друзья зовут меня…
С последних сил шепнул он: "Николай".
- О Боже! Нет! – и слезы покатились,
Мужчина взрослый плакал как дитя,
А ноги мальчика в истерике забились.
И он рыдал над пропастью вися.
Людмила падала у сына на глазах,
Второй раз в жизни Бога проклиная.
Она испытывала безумный страх,
Нечеловеческие крики издавая.
Но смерть страшна лишь только перед смертью,
Еще мгновение, и вот уже душа,
Взлетев на небо, открывает дверцу,
В Господний суд и входит не спеша.
Спаситель парня подхватил рукой,
И жизнь его достал из ада.
- Теперь остались только мы с тобой.
- Отец, прости меня… - Не надо.-
В объятьях крепких оба обнялись,
Казалось с ними вся земля рыдала.
И слез поток остановить,
Им общая утрата не давала.
Спаситель выбор сделать бы не смог,
Все за него судьба решала,
Он жил один, но был не одинок,
Он был, любим, а это уж не мало.
Когда усохли слезы на глазах,
И разум, потихоньку возвращался,
Отец и сын увидели солдат.
Табун безумный, быстро приближался,
- Ступай, тебе отец – Король,
А правду, никому не говори.
Коль причинить не хочешь ему боль,
И участь матери не хочешь повторить.
Моё лицо нельзя, чтоб он заметил,
Его он видел десять лет назад,
А главное, чтоб наше сходство не приметил.
- Но что ты можешь, там ведь полк солдат?
- Ты сам узнаешь это очень скоро,
Пора прощаться, время больше нет,
Теперь, наш Царь, отец твой и опора.
Будь счастлив, сын, и долгих тебе лет.
- Но, я надеюсь, мы еще с тобою
Когда-нибудь увидимся, отец?
- Я жизнь свою прожил с большой любовью,
Которой больше уже нет.
Наследника я за собой оставил,
И жизнь недавно спас ему.
Теперь мой долг меня заставил
Очистить честь и мамы и твою.
Прощай! И подойдя к обрыву,
Вдохнул он воздуха в последний раз,
Собрал в себе оставшуюся силу,
И скрылся в пропасть от сыновьях глаз.
Остался мальчик у скалы как символ
Большой и чистой не земной любви,
Того, кто на всегда его покинул,
Но вечно жить остался у него в крови.
Застыли листья веток на мгновенье,
Печальней солнце стало им светить,
Нельзя любовь поставить на колени,
Она как жила, так и будет жить!!!!
Железный меч когда-нибудь согнется,
И крепкий дуб сгниет наверняка,
Со временем осушится колодце,
Быть может остановиться река.
Лишь до любви дотронуться нельзя,
Как и обнять руками воображенье,
Поэтому и вечная она,
Что это лишь людское отраженье!
|
| | Меню сайта | |
|  |
| Форма входа | | |
| Календарь новостей | | « Май 2024 » | | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | | | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
| |
| Поиск по новостям | |
| |
| Друзья сайта | | |
| Наш опрос | | |
| Статистика |
 | |
| |
